Мы приехали в московский Дворец спорта задолго до начала концерта американского балета на льду. Давно не бывали на таких зрелищах, и не потому, что не хотели, просто никак не получалось. Так что мы в этот день были свежими зрителями и даже немного волновались, предвкушая удовольствие от предстоящего.
Начался спектакль. И хотя краски были яркими, музыка веселой и энергичной, массовые сцены хорошо сконструированными, а номера солистов виртуозными, вскоре нам стало скучно. Мы никак не могли втянуться в ход этого спектакля. И сами не могли понять почему.
А потом стало ясно: мы видели все технические приемы большого спорта, а самого спорта здесь, естественно, не было, да и не могло быть.
Мы взгрустнули. Ведь выступали знаменитые фигуристы, которые в былые годы были для нас образцом.
Сколько раз мы снимали на пленку каждый их жест, следили за каждым движением, отмечая про себя: это нам пригодится, вот это мы можем перестроить для себя! Актеры были в прекрасной форме. Прыжки давались им легко, уникальных трюков было немного, но выполнялись они блестяще, и не чувствовалось никакого волнения, которое, к сожалению, так часто пагубно отражается на выступлении во время соревнований. Однако отсутствие предстартового волнения, этой особой эмоциональной ноты, которая всегда так тонко звучит в момент, когда борьба за призовые места достигает апогея, расстроило нас более всего.
Мы спрашивали себя: «А если бы нам предложили в расцвете сил уйти в балет на льду — ушли бы мы из спорта?».
Даже если бы предложили сверхвысокие ставки, которыми всегда продюсеры и руководители крупнейших ревю покупают спортсменов, мы не ушли бы. Не смогли бы расстаться с тем, что так пропитало всю нашу жизнь. Не смогли бы расстаться с огромным накалом спортивной борьбы, с волнениями в начале каждого сезона, с поисками новых выразительных средств для программ, которые показываются миллионам людей. Мы просто не выдержали бы ежедневных стереотипных выступлений, нас убила бы их монотонность.
Нам нужен взрыв, вспышка темперамента.
Но «делать» это каждый день, а иногда и по два или три раза в день — для нас просто невозможно. И мы ясно отдаем себе в этом отчет.
Мы вовсе не хотим хоть в какой-то мере бросить тень на искусство артистов балета на льду. Оно поистине замечательно. Подлинные мастера фигурного катания придают ему восхитительный блеск.
Но задумайтесь над таким интересным фактом. Каждый год осенью сильнейшие профессионалы мира съезжаются в Англию на турнир. Посоревноваться. Тяжело им без этого. Видно, вспоминаются старые битвы и снова хочется хоть на несколько минут возвратить былое очарование прошедших дней.
А мы хотим этого очарования всегда.
Мы чувствуем себя готовыми к борьбе. И будем ее вести. Как вели до этого. Как ведем сейчас. И, встреча ясь со знаменитыми профессионалами, мы лишь в очередной раз вспоминаем, как они выступали и как, со слезами на глазах, покидали любительский спорт.
Одними из первых за нашу бытность в большом спорте из него ушли Барбара Вагнер и Роберт Поул — мировые и олимпийские чемпионы, лучшие представители канадского фигурного катания. Их темперамент, так бурно проявлявшийся во время стремительных, высоких прыжков, легких поддержек, крылатых шагов, был украшением каждой программы. Оригинальные композиционные решения Вагнер и Поула помогли им быстро перестроиться после перехода в ревю. Кстати, и по сей день, снятые на пленку, они дают возможность некоторым тренерам, не страдающим избытком фантазии, заимствовать целые куски из этих композиций. Жаль, что в фигурном катании нельзя, как в литературе, делать сноски с указанием, откуда взяты те или иные «цитаты».
Мы отлично помним выступление Вагнер и Поула на Олимпиаде в Скво-Вэлли. Незадолго до этого в газетах было напечатано высказывание президента Международной лыжной федерации доктора Марка Ходлера, в котором он сказал, что «в фигурном катании олимпийский титул до некоторой степени является дипломом об окончании учебы и началом успешной профессиональной карьеры в ледяном ревю...» Вполне возможно, что это было сказано в связи со слухами о скором уходе Вагнер и Поула в профессионалы.
Став после Олимпиады еще и чемпионами мира, канадская пара покинула любительский спорт. Нам потом приходилось встречаться с ними много раз. В том числе и на двух следующих Олимпиадах. Иногда они были веселы, иногда грустили. Они поздравляли нас, а в глазах чувствовалась невысказанная тоска. Увидев недавно в одном из журналов фотоснимок Вагнер и Поула, сделанный в витрине магазина, где они рекламировали какой-то товар, мы вспомнили и старательно затушеванную грусть, и приглушенную горечь, сквозившую в каждом их жесте.
Чтобы стало более ясным, с чем приходится сталкиваться в профессиональном спорте бывшим любителям, мы процитируем одно письмо Барбары Вагнер и Роберта Поула, написанное ими в канун 1962 года.
«В новогодние дни исполнилось девять лет нашим совместным выступлениям.
Нас часто спрашивают, у кого класс технической подготовки выше: у фигуристов-любителей или профессионалов? Попытаемся объяснить это на собственном примере. В период любительства мы тренировались для выступлений в трех или четырех соревнованиях в год. Мы осваивали вращения, прыжки и другие сложные элементы фигурного катания на коньках. Мы выступали, в первую очередь ориентируясь на судей, ради высокого балла. И упражнения обычно выполняли отлично, в атлетической манере.
|
Посмотрим, как разминаются другие... |
С несколько иным положением мы столкнулись в профессиональном спорте. Здесь прежде всего обращается внимание на отточенность стиля, на манеру исполнения с тем, чтобы произвести впечатление на публику. Но в техническом отношении профессиональные выступления уступают любительским.
КЛАСС ЛЮБИТЕЛЕЙ ГОРАЗДО ВЫШЕ (выделено нами. — Л. Б. и О. П.).
Когда мы были любителями, мы начинали заблаговременно готовиться к крупным соревнованиям. Так, например, к Олимпийским играм в Скво-Вэлли мы стали тренироваться за четыре месяца до их начала. Зимой тренировались по пять часов ежедневно, примерно столько же и летом. Полному отдыху мы отводили один месяц— май, июнь или сентябрь.
Заглядывая в будущее фигурного катания на коньках, хочется сказать, что уровень мастерства спортсменов в смысле новизны элементов неустанно растет...»
Замечательные канадские фигуристы не ошиблись. Уровень технического мастерства повышается беспрерывно, а новые элементы появляются в каждом сезоне.
Появляются, несмотря на то, что лучшие спортсмены покидают фигурное катание ради балета на льду. Новинки постоянно «заявляются» теми, кто претендует на опустевший «престол», потому что претенденты сразу же стараются доказать, что способны возглавить новую волну развития фигурного катания.
Драматическим был уход со спортивной арены чемпионов мира, наших предшественников на этом посту, фигуристов из ФРГ Марики Килиус и Ганса-Юргена Боймлера. Три сезона скрещивали мы с ними оружие и неизменно проигрывали. Пока не зазвучали олимпийские фанфары и олимпийский огонь не придал золотого блеска нашим привычным наградам.
В Инсбруке победили мы.
И вот уже появляются в газетах интервью наших соперников, в каждом слове — разочарование. И вызвано оно главным образом одним — проигрыш резко уменьшает шансы на высокие ставки в профессиональном балете на льду.
Вообще, вокруг имен Марики Килиус и Ганса-Юргена Боймлера в те дни было множество слухов, догадок, предположений. И поражение в Инсбруке еще более увеличило их поток. Вот весьма характерная для тех дней корреспонденция, напечатанная в газете «Юнге Вельт» (ГДР) и приводимая нами в сокращенном виде: «Они уходят в ревю! Они не уходят в ревю! Они порывают друг с другом! Они не порывают! Любят они друг друга? Они не любят друг друга!»
Все эти «да» и «нет» в аншлагах западногерманских газет не вызовут у нас слез умиления и не заставят хмурить брови. В Марике Килиус и Гансе-Юргене Боймле-ре мы видим выдающихся спортсменов, а не «звезд» ледяного ревю. И нам не хочется заниматься изучением вопроса, будут ли они не только парой на льду, но и парой в жизни. Неизмеримо больше нас волнует одно сообщение западногерманской газеты «Дас нойе блатт», сообщение о «трагедии, которая ждет Ганса-Юргена Боймлера в будущем».
22-летний Вернер Цан, сын миллионера, владелец большой фабрики зажигалок, вполне может покорить сердце принцессы льда. Доходы от фабрики зажигалок гарантируют Марике то, чего Боймлер не имеет, — обеспеченное будущее.
У Ганса-Юргена все иначе. Один на бирже профессионалов-фигуристов он не имеет даже половины нынешней цены. Стоимость его значительно ниже. Перед ним — угрожающая неопределенность. Ну чем, в самом деле, может заняться этот парень, если его покинет партнерша? Он не приобрел никакой специальности. В лучшем случае его ждет бундесвер.
«Дас нойе блатт» предсказывает Гансу-Юргену профессию клоуна на льду...
В Дортмунде, на чемпионате мира, который состоялся вскоре после Олимпиады, Килиус — Боймлер выиграли у нас с преимуществом в одно место. И немедленно покинули любительский спорт, не желая больше испытывать судьбу.
Ниже мы приводим высказывание Ганса-Юргена Боймлера, которое он сделал сразу же после победы в Дортмунде:
«Именно потому, что надо думать о будущем, о том, что всю жизнь ты не сможешь кататься на льду и придется зарабатывать на жизнь более верным способом, именно поэтому я принимаю сейчас многочисленные предложения — от владельцев ледяных ревю до хозяев фирм, выпускающих кинокартины... Надо думать о жизни. Нельзя обольщаться блеском спортивной славы. О ней в моей стране забудут очень быстро...»
Наших фигуристов, как известно, после окончания спортивной карьеры подобные проблемы не мучают. Большинство учится и становится инженерами, педагогами, журналистами, учеными, а некоторые остаются навсегда в фигурном катании—в качестве тренеров. И лишь незначительная часть спортсменов — да и то не из числа/ тех, кто пробился к верхним ступеням пьедестала почета, — уходит в наши, отечественные, ревю. А поскольку советские балеты на льду организованы сравнительно недавно, то первое поколение артистов все еще остается на своих местах в ревю, и мы не можем ничего сказать о том, вернутся или не вернутся они — уже в новом качестве (постановщиков, тренеров) — в свой родной спорт. Во всяком случае, их возвращение было бы весьма полезным, поскольку количественный скачок, который наблюдается в фигурном катании, требует и огромного числа специалистов, способных грамотно и всесторонне учить юных фигуристов спортивному мастерству.
Но возвратимся к нашей теме.
Мы еще раз встретились с Боймлером во время чемпионата мира в Вене. Накануне западные газеты — с ссылкой на экс-чемпиона — напечатали не слишком лестные высказывания о нашем выступлении и нашей спортивной форме. Мы были искренне удивлены недружелюбным тоном, поскольку наши отношения с Гансом в прошлом были весьма хорошими.
И вот мы встретились с ним в вестибюле отеля «Ин-терконтиненталь». Он извиняется за западных журналистов и добавляет, что ни с кем не говорил о наших выступлениях. И еще говорит Боймлер о том, что ему немного грустно, когда он видит нас на льду, а самому ему приходится сидеть среди зрителей.
— Я удивляюсь, как вы еще можете кататься... И добавляет:
— Мне это уже очень тяжело.
Надо сказать, что некоторые спортсмены, заявляя об уходе в профессионалы, начинают спекулировать на этом. Весьма любопытная с этой точки зрения история произошла во время Олимпиады в Гренобле. Связана она с именами двух выдающихся австрийских фигуристов— Эммериха Данцера и Вольфганга Шварца.
Эммерих Данцер был непобедимым несколько лет. Он типичный воспитанник австрийской школы фигурного катания, выступал всегда ровно, без срывов. Из года в год Данцер становился артистичнее и программы его блистали все ярче.
Вольфганг Шварц тоже венец, тренировался вместе с Данцером у известного тренера мадам Вехтлер.
На чемпионате мира в Вене он занял второе место.
На чемпионате Европы в Вестеросе накануне Олимпиады Шварц снова только второй. А это, как известно, оказывает на судей очень большое влияние.
Но...
За год до этого Вольфганг Шварц сделал заявление о том, что остается еще на один сезон в любительском фигурном катании только для того, чтобы уйти из него победителем.
Накануне старта в Гренобле Шварц снова выступает в печати и заявляет, что он уйдет в профессионалы, победив на Олимпиаде Данцера. При этом он утверждает, что готов выиграть борьбу.
Все это напоминает мольбу о помощи, личное обращение к судьям.
И вот когда на Олимпиаде начинаются соревнования по «школе», — первая сенсация: Данцер откатывается далеко назад. Он вообще не может соперничать со Шварцем. И это происходит с Данцером, чей каллиграфический почерк не нуждается ни в какой рекламе.
Во время исполнения произвольной программы Вольфганг Шварц катается рассудительно, спокойно. Главное — чтобы не было срывов. Главное — удержать завоеванные позиции. Его можно понять. И он добивается своего.
И тут же заявляет о своем уходе в профессионалы!
.Через несколько недель на чемпионате мира в Женеве Данцер легко обыгрывает всех тех, кто обошел его в Гренобле. И тоже покидает любительский спорт, не желая, получив «олимпийский урок», испытывать судьбу.
Думается, что разгадка таких случаев может крыться и закулисной деятельности манажеров профессионального балета на льду. Они ведь и не скрывают, что им нужно ежегодное пополнение. Без притока знаменитостей нет сборов, нет рекламы. Данцер слишком долго занимал первое место. Он задерживал подход новых «дипломированных» солистов в ревю. И Данцер должен был уйти. Он не хотел уйти добровольно и получил предупреждение. Он понял все, — значит, можно и ему уйти с почетом, чтобы пополнить ряды профессионалов.
Мы пишем эти строки, испытывая чувство горечи.
Мы пишем эти строки, потому что и нам в Гренобле в 1968 году были сделаны предложения, не имеющие ничего общего со спортом. Несколько раз люди, считавшиеся нашими друзьями, говорили нам: «Сделайте заявление о том, что вы, выиграв во второй раз звание чемпионов Олимпиады, немедленно прекратите выступления на спортивной арене, — и арбитры единогласно дадут вам первое место!».
Очевидно, не имея притока чемпионов из парного катания, руководители западных ревю решили пойти другим путем, сделать хитрый маневр, чтобы расчистить путь тем парам, которые легко могут согласиться — в будущем, естественно, — на их предложения.
Они не знали нас.
Мы надеемся, что они прочитают эту книгу и поймут, что мы будем вести спортивную борьбу, пока сами не почувствуем, что нам нужно сделать... передышку!
В Гренобле мы были готовы к борьбе, как никогда ранее, и победили.
Только один судья — представитель Чехословакии Эмиль Скакала — поставил нас на второе место...
В заключение этой главы нам хочется сказать, что в подавляющем большинстве случаев сами спортсмены не имеют никакого отношения к грязной закулисной возне. Они остаются образцами настоящей спортивности. Они обычно долго колеблются, прежде чем заявить об уходе в профессионалы. Как это было, скажем, с Инной Бауэр, мировой и олимпийской чемпионкой американкой Пегги Флеминг. Даже став «звездами» ревю, эти спортсмены сохраняют дружеские узы, которые возникли между ними и остальными фигуристами в течение тех лет, которые они вместе провели в спорте.
Вот самый свежий пример. Эммерих Данцер подписал контракт со знаменитым венским балетом «Айс-ре-вю». Его партнершей стала известная чемпионка Европы австрийская фигуристка Ингрид Вендль, закончившая свои выступления в одном из американских ревю. Первый же их совместный концерт стал триумфальным. После него Эммерих Данцер сказал:
— Признаться, несколько больно, что я не смогу больше быть среди тех, кто на международных соревнованиях вновь станет оспаривать звание сильнейшего фигуриста мира. Мне очень недостает тех многочисленных друзей, с которыми я познакомился в дни моей любительской карьеры и которых я продолжаю по-прежнему высоко ценить. Здесь я прежде всего думаю об Олеге Протопопове и его милой супруге Людмиле Белоусовой. Короче говоря, друзей очень много, и воспоминания о них лишний раз подтверждают, что в дни соревнований у меня было чудесное, пожалуй вообще самое прекрасное, время в моей жизни. В этой связи я с большим удовольствием вспоминаю Москву, московских зрителей, с которыми я довольно близко познакомился в 1965 году, когда впервые завоевал титул чемпиона Европы...
Желаем тебе успехов на новом поприще, Эммерих. Мы тоже ценим спортивную дружбу!
Мы не забываем своих друзей, и всегда готовы помочь им в трудную минуту...
|